Михаил Пуговкин: как Сталин два раза помог известному актёру
Наказание за воровство в годы Великой Отечественной войны было суровым. Отдельная каста воров, так называемых «несунов», наносила огромный ущерб государству.
С места работы несли все и всё, что можно было продать или обменять. От жидких пивных дрожжей, чтобы напоить ими корову, до катушки ниток, чтобы обменять их на пару сухарей.
Несли от безысходности, потому что в доме была куча голодных детей. Несли ради наживы, в основном от жадности и пользуясь своим высоким положением. Те воровали по-крупному.
Михаил Пуговкин ушёл на войну через две недели после того, как её объявили. Защищал Москву. Вместе со своей частью попал в окружение, но сумели выйти к своим.
И остался бы знаменитый актёр без ноги, если бы не Сталин. Вернее, его приказ, которым предписывалось врачам «прекратить бессмысленную ампутацию у солдат и офицеров».
Врачи повнимательнее посмотрели на ногу раненного и решили повременить. Ногу удалось тогда спасти. Была ли там действительно гангрена или что-то другое, сейчас уже не важно.
Пуговкина комиссовали с военной службы, и он вернулся к себе домой — в Москву, где жила его большая семья. 13 человек женщин и стариков.
Актёр вспоминал, чтобы прокормить такую ораву, его мама приносила каждый день с работы один пирожок. Вернее, выносила. Она работала в цехе, где выпекали эти пирожки.
Боялась, конечно. Но что поделаешь — смотреть как твоя семья пухнет с голоду?
И вот из этого пирожка вечером варили суп на всю семью. Кто-то из «доброжелателей» донёс на мать Пуговкина. Вскоре приехал воронок и забрал женщину. Дали срок и отправили куда-то под Вятку.
Пуговкин заступился за свою мать. Написал письмо на имя Сталина. Так, мол, и так. Что он только вернулся с фронта, где был тяжело ранен, и пока не может по состоянию здоровья выйти на работу, чтобы прокормить двоюродных братьев, сестер и старых тетушек. Что остальные мужчины все на фронте.
А через какое-то время на пороге дома показалась его мать. Ей в лагере так и сказали: «Вас освобождаем по письму сына».
Михаил Иванович, правда, не был уверен — дошло ли его письмо до самого Сталина или прочитали другие, которые и отдали приказ об освобождении единственной кормилицы семьи Пуговкина.
Вот так и получилось, что сначала Сталин не дал Пуговкину превратиться в инвалида, а потом спас его мать, которая, учитывая её преклонный возраст, с большой вероятностью не вернулась бы из лагеря.
